ИСТИНА

Вещная деталь в поэме В. Маяковского «Флейта-позвоночник» (1915) означает отстраненный предмет и актуализируется как образ человеческого существования. Вещь в тексте существует как бытийный феномен, взаимосвязанный с другими феноменами, формирующими мир и жизнь человека, что соотносится с установкой футуристов на онтологическое содержание вещного мира. Через вещную лексику во многом озвучивались и положения эстетики футуризма. Заявляя о культе красоты быстроты, Т. Маринетти писал: «Гоночный автомобиль со своим кузовом, украшенным громадными трубами со взрывчатым дыханием… рычащий автомобиль, кажущийся бегущим по картечи, прекраснее Самофракийской победы». Вещь в системе образов поэмы Маяковского – не просто интерьер, знак знакомого окружения, указание на место. Она чрезмерна в содержательном отношении. Прежде всего, она – ретранслятор между психическим состоянием субъекта (поэта) и внешним пространством (возлюбленной, предметным миром, космосом) : «в ужасе, что тебя любить увели», «Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, / и вымчи, / рвя о звездные зубья»,«Млечный Путь перекинув виселицей» ,«может быть, от дней этих, / жутких, как штыков острия, / когда столетия выбелят бороду, / останемся только / ты / и я, / бросающийся за тобой от города к городу». Вещь – феномен, на который направлена интенция человека, что отвечает феноменологическим и экзистенциалистским идеям М. Хайдеггера. В прологе поэмы говорится о том, что поэт поднимает «стихами наполненный череп, как «чашу вина». В статье «Вещь» (1950) Хайдеггер задается вопросом: «Что вещественно в вещи?», и, подробно отвечая, обращается к примеру с чашей. Вещественность чаши суть вмещающая вино емкость, но есть неявленное качество чаши – вмещающей пустоты. В подношении наполненной чаши, по Хайдеггеру, пребывают смертные и божества, земля и небо. Чаша Маяковского, следуя логике Хайдеггера, вмещает не только вино, но и его творческую энергию. Хайдеггер широко понимал содержание феномена «вещь»; как он писал в статье «Исток художественного творения» (1925), вещь – это и камень, и мир в целом, и смерть, и Бог, однако принято обращаться к «узкому кругу просто напросто вещей». Но и этот «узкий круг» феноменологичен, предметное поле (собственно вещность, вещь природная, вещь окружающего мира) – не просто вещен, но суть «показание себя в себе самом» («Пролегомены кистории понятия вещи», 1925). Вещь становится эмблемой чувства, характеристикой обывательского мира; нагруженная психологическим и социальным содержанием, она передает чрезмерность рефлексии.