ИСТИНА

В докладе рассматриваются трудности, которые в ряде случаев возникают при определении частеречной принадлежности древнерусской лексемы криво. Наибольший интерес в этом отношении представляет приписка Домки на полях Новгородских миней конца XI в: (1) дажь въ нѧ поѧ обрѧще криво а вьсе <...> «Если [кто– нибудь], служа по ним (этим книгам), найдет ошибку, то... » (далее – обрыв текста; Новг.мин. 1095-1097 гг; сент., л.176; цит. по: [Обнорский, Бархударов 1999: 37]). Какой частью речи является здесь криво? Исторические словари знают лишь криво-наречие; так обстоит дело в «Материалах для словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского, в словарях древнерусского языка XI-XIV и XI-XVII веков. Вот два примера[45]: (2) да аще кто ѿ руси или ѿ грекъ створи криво да оправлѧеть то (дог.с гр. 945 г, Лавр. лет., л.12) – «Если кто-нибудь из русских или греков сделал криво, пусть исправляет это»; (3) иде же криво братиѥ исправивъше чьтѣте (Изборник 1076, приписка Иоанна, л. 275 об - 276) «Там, где [написано] криво, братья, исправивши, читайте»; Как наречие размечено криво в (2) и (3) и в историческом подкорпусе Национального корпуса русского языка; то же решение выбрано для (3) в словнике к изданию Изборника 1076 [Изборник 2009]. Однако возможно и другое решение. Данная лексема омонимична: криво может выступать не только как наречие, но и как краткое прилагательное среднего рода, и как существительное типа добро или зъло. Именно субстантивное употребление кажется весьма вероятным для рассматриваемых контекстов. Попробуем в качестве эксперимента заменить во (2) примере криво на зъло (семантически такая замена вполне хороша): (2’) да аще кто ѿ руси или ѿ грекъ створи зъло да оправлѧеть то Очевидно, что лексема зъло скорее должна быть интерпретирована как существительное. Вот очень близкий пример, где зъло однозначно выступает как существительное в форме род.п. при отрицании: (4) не мозите сего створити зла ни ѹбиваите игорѧ (Киевская лет., л. 129, 1147 г) – «Не смейте сотворить это зло, не убивайте Игоря» И, если в сочетании створи зъло для лексемы зъло предпочтительнее субстантивная интерпретация, то, видимо, этому же решению должно быть отдано предпочтение и в случае с лексемой криво. Все контексты подобного рода представляют собой ряд переходных случаев – от тех, где криво амбивалентно и может быть легко истолковано и как наречие, и как существительное, к тем, где криво все же естественнее понимать именно как наречие. Вот «амбивалентный» случай: (5) поутѧта пьсалъ . даче криво да исправите а не кльните (Мин. XI в, приписка Путяты, л. 135; цит.по [Карский 1901: 301]) – «Путята писал. Если криво (?) / кривое (?), то исправьте, а не проклинайте». Ср. контекст, где криво скорее следует счесть наречием: (7) гоудьцю ладѧщю гоусли сво и филипъ сѣдѧ и рече криво ладиши инако было («Пчела», сп. кон. XIV в, л. 49 об) – «Когда гусляр налаживал свои гусли, Филипп, сидя, сказал: «Криво настраиваешь, было по-другому» ( в пользу адвербиальной интерпретации говорит параллелизм с наречием инако). Как видно из примеров, проблема разграничения наречия и существительного возникает в контексте переходных глаголов, имеющих семантическую валентность содержания или объекта действия, заполняемую ВИН, причем действие, на которое указывает подобный глагол, естественно оценивать по шкале «хорошо-плохо» или «правильно-неправильно». Вернемся к приписке Домки. Если предположить, что криво выполняет здесь функцию наречия, то его значение можно сформулировать следующим образом: ‘так, что в действии допущена ошибка или несправедливость’. Употребление криво здесь очень похоже на современное разговорное употребление этого наречия в контекстах типа: Они как-то криво договорились и не смогли встретиться; Договор был составлен криво, и теперь ему отказываются возмещать убытки. Однако при всем сходстве этих лексем очевидно, что в переводе обрѧще криво современное криво употреблено быть не может – в отличие, например, от перевода сочетаний сътворити <ладити> криво и многих других. Обрѧще криво не означает, что в самом действии обрѣсти допущена ошибка – скорее наоборот, это действие может рассматриваться как шаг на пути к исправлению ошибки. Что же тогда означает криво, употребленное при данном глаголе? Сохраняя презумпцию криво-наречия, мы должны предположить, что в древности его сфера действия была принципиально шире, чем сейчас, так как криво очевидным образом относится здесь семантически к объекту действия – к ошибке в тексте, в то время как все современные употребления криво в описываемом значении указывают на ту или иную ошибку непосредственно в исполнении действия, обозначаемого предикатом. Иными словами, мы должны счесть, что криво обрѣсти в древнерусском языке значило что-то типа «найти кривой объект». Понятно, однако, что такое построение является чрезмерно усложненным и что сложность эта исчезает, если квалифицировать криво как существительное, а не как наречие. А если так, то следует предпочесть субстантивную интерпретацию по меньшей мере для криво в примере (3) (иде же криво братиѥ исправивъше чьтѣте), и в примере (5) (поутѧта пьсалъ . даче криво да исправите) – и весьма вероятно, что также для (2) и (7).