ИСТИНА

Лекарственные растения в России стали официально использоваться в XVII в. Для анализа были использованы рукописи, основная часть которых хранится в Российском Государственном Архиве Древних Актов (РГАДА) в г. Москве – Фонд 143, 2724 ед. хр., 1629-1716 гг. Было выявлено около 300 растений. В рассматриваемый период не было единой номенклатуры, поэтому одному латинскому фитониму соответствовало несколько русских эквивалентов. Мы не только выявили эти соответствия, но и сравнили фитонимы с современными, а также провели сравнительный анализ латинских и русских названий. Переводчики переводили только известные фитонимы – капуста, береза, мята, лук, чеснок, хрен, дыня, огурец, тыква. Для незнакомых фитонимов распространенным приемом была транслитерация латинс¬ких названий – апиум (Apium ‘сельдерей’), мелифолiум (Millefolium ‘тысячелистник’), аспарегус (Asparagus ‘спаржа’), прунелла (Prunella ‘черноголовка’). Особо отметим неологизмы – акация (Acacia), барбарис (Berberis), алтей (Althaea). Некоторые растения имели и русское, и латинское название – белена и гиосциамус (Hyoscyamus), верблюжье сено и схенантос (Schoenanthos ‘андропогон’), трава девичьих влас и нигелла (Nigella ‘чернушка’). Мы исследовали фитонимы метафорического происхождения. В ходе контрастивного анализа были выявлены названия, очень близкие по исходному метафорическому значению в русском и латинском языке. Одним из наиболее характерных признаков оказалась специфика внешней формы – цвет (Rubus и малина, земляной дым и Fumaria ‘дымянка’), форма листьев (большой лапушник и Lappa major ‘лопух’, медвежье ухо и Uva-Ursi ‘толокнянка’, особенности строения корня (змеев корень и Bistorta), вкус (солоткое коренье и Glycyrrhiza ‘солодка’). Реже передавались практические свойства растениий, например, лекарственное назначение – живокость (заживляет переломы) и Symphytum (от греческого ‘сращивать’). Другую группу составили фитонимы, у которых метафорическое значение отражалось только в одном языке, а в другом – метафоризации не наблюдалось. Так, название Taraxacum ‘одуванчик’ не связано с метафоризацией, зато в русском языке наблюдаются несколько номинаций, среди которых – зуб львов (по форме листьев, похожих львиный зуба) и попова скуфья (по форме цветка, которая напоминала православный головной убор). Латинский фитоним Euphrasia связывают с греческим именем, а русский – очная помочь связан с лечением глазных болезней (от око ‘глаз’). В третью группу объединились национальные фитонимы, соотносимые лексемы которых метафоризируются в обоих языках, но имеют разные источники метафоризации. Эндемичными оставались фитонимы ‘земляника’ – Fragaria по запаху, а земляница по характеру произрастания, ’манжетка’ – Alchemilla по использованию в алхимии, а львово копыто по особенностям строения листа, ‘валериана’ – Valeriana по лекарственным свойствам, а кошкина трава по особому воздействии на кошек, ‘сушеница’ – Gnaphalium по особенностям строения, а жабная трава по способности лечить грудную жабу. Одни фитонимы сохранили метафорические признаки в ином оформлении – с лексическими изменениями (свороборинник > шиповник, попутник > подорожник); с новыми аффиксами (лапушник > лопух, земляница > земляника); с измененной синтаксической структурой (змеев корень > змеевик, чечюня > горец почечуйный). Другие фитонимы формировались по иному метафорическому сценарию (пульмонария > медуница, медвежье ухо > толокнянка, чижов глаз > пастушья сумка, львово копыто > манжетка. Как показывают примеры, фитонимы XVII в. с метафорической мотивированностью отличались большим разнообразием. Формирование названий происходило под влиянием латинского языка. Но, несмотря на это, отбор языковых средств отбирался с максимальным использованием внутренних языковых ресурсов.