ИСТИНА

Черта, отличающая Нацумэ от его соотечественников-современников, получивших инициацию в культуру Запада, состоит в трезво-критическом отношении к этой культуре. Говоря об "английском" периоде в жизни и творчестве Сосэки, многие исследователи сразу же упоминают слова самого писателя о тягостной жизни в Лондоне и охотно цитируют фразу: "среди английских джентльменов я чувствовал себя как паршивый пёс в стае волков". Однако, отбросив характерные для японского островного сознания переживания Сосэки по поводу жизни в другой стране, мы попробуем вычленить ключевые факты и наблюдения, которыми он делится в своих статьях и эссе, для уточнения главной темы нашего исследования — роли кросс-культурного анализа, которую писатель отводил в рамках индивидуальной и национальной самоидентификации (см., например, его эссе «Мой индивидуализм» и другие публицистические произведения). Как известно, для японской культуры характерен эмпирический подход к освоению реальности. Все высказывания Сосэки относительно жизни в Англии, являются не плодами отвлеченных размышлений, а фиксацией сиюминутных впечатлений. Поэтому он сосредоточен преимущественно на наблюдении и описании. Будучи зарубежным стажером, направленным в страну по линии министерства просвещения, Сосэки вынужден был много взаимодействовать с англичанами и реалиями английской жизни. Как правило, писатель делился негативным опытом, однако, стоит отметить иронию, как излюбленный приём Сосэки, и особое построение повествования с неожиданным финалом, напоминающее японский театрализованный рассказ ракуго, в увлечении которым он не раз признавался. С юмором и самоиронией писатель характеризует собственные неудачи в освоении западных обычаев, например, попытку научиться езде на велосипеде или посещение домов английских знакомых. Однако, на наш взгляд, значительно больший интерес представляют его статьи об английском искусстве (живописном, садово-парковом, театральном и т. д.), написанные по заказу японских журналов. Именно в них Сосэки прибегает к обобщению, ищет способы донести до японского читателя сущность иноземной культуры и найти японские эквиваленты. Причем, делает он это по-японски образно, как, например, во фразе из очерка "На выставке английского искусства": "Произведения японского искусства нужно взять в руки, они не для оценки на расстоянии". Для подобного определения, поистине, необходимо было очень глубоко погрузиться в атмосферу западной культуры. Однако, Сосэки не был ни журналистом, ни историком. Он был писателем, а потому одним из средств достижения объективного взгляда на культуру Англии для него, например, становится фантастическая ситуация рассказа "Призрачный щит. Как видим, английский период жизни Нацумэ создал для его творчества необходимую ментальную оппозицию, опираясь на которую, он смог лучше понять и выразить дух японской культуры в эпоху перемен и создать свои знаменитые прозаические циклы, до сих пор занимающие читателей и критиков.