ИСТИНА

В докладе рассматриваются особенности сюжетосложения в сборнике “Гирлянда джатак” Харибхатты (IV-Vв. н.э.). Сюжетная схема, в полном или усеченном виде ложащаяся в основу каждой из джатак, является специфически буддийской. Каждая джатака описывает определенный подвиг бодхисаттвы. Каждый раз он изображается по-разному, но можно выделить ряд элементов, входящих в рассказ о подвиге. Из полного возможного набора этих элементов Харибхатта каждый раз выбирает особенные. На материале всего опубликованного текста памятника мы выделяем одиннадцать звеньев, входящих в ситуацию подвига. Автор выбирает из них четыре-пять, иногда больше, расставляя акценты путем отбора и детализации элементов. Среди этих одиннадцати звеньев первым идет повод к совершению подвига бодхисаттвой. Есть либо злодей, решивший испытать бодхисаттву, либо страдалец, которого нужно спасти, либо у бодхисаттвы есть внутренняя потребность обязательно совершить благодеяние или подвиг, без всякой просьбы извне. Герой, имея полную возможность навредить злодею в ответ, осознанно идет на жертву, причем оговаривается, что его цель – накопление благой заслуги-пуньи, приближающей его к обретению состояния Будды. Жалость к страдающим – другое основное свойство бодхисаттвы. Вожак оленей в HJM 11 отправляется на смерть вместо беременной оленихи, в HJM 22 – во время охоты, став в середине широкой реки, позволяет оленям прыгать себе на спину, чтобы перебраться в безопасное место, и гибнет, истекая кровью. Итак, повод к совершению подвига может быть разным. В случае подвига из сострадания мы встречаем второй типовой элемент сюжета - упоминание о том, что бодхисаттва испытывает жалость к страдающему. Третий элемент представлен в очень многих джатаках – это рассуждение перед подвигом. Иногда это целый внутренний монолог. Автор мотивирует самопожертвование героя либо назидательным изречением общего характера, либо иногда вопросом героя к самому себе – «как же я стану Буддой, если и эту более легкую задачу выполнить не могу?». Как только герой решает совершить подвиг, от одного только намерения приходит в волнение вся окружающая бодхисаттву природа, иногда и все мироздание. Это прямое следствие того, что для Харибхатты бодхисаттва стоит в центре вселенной. Помимо реакции природы и космических сил, героя могут провожать на подвиг окружающие, например, стадо оленей трогательно следует за уходящим на смерть вожаком. Сам подвиг может заключаться в разных поступках. Иногда это смерть героя или готовность пожертвовать собой, которая по каким-то причинам не завершается смертью. Смерть героя мотивирует введение в сюжет такого звена, как плач (если даже он не дается развернуто, то может упоминаться). Иногда встречается и раскаяние виновных в гибели героя. Так, целый плач произносит царица в «Джатаке о слоне», а в «Джатаке о павлине» раскаяние героини изображено в свернутом виде. Что касается чудесного избавления героя, то иногда оно не мотивировано совсем. С другой стороны, Харибхатта свободно использует мотив сатьявады (заклятия истиной), знакомый еще палийским джатакам. Если герой остается жив, то очень часто включается в текст его прославление другими героями и благодарность спасенных. Природа ликует, с неба проливаются цветочные дожди, боги изумляются. Те, кто провожали уходящего не подвиг героя, встречают его и радуются. Героя могут спрашивать о том, ради чего он совершил этот подвиг (наследие предшествующей традиции – вопрос, не желает ли он занять место царя богов Индры). В ответ он объясняет, что его единственная цель – просветление и обретение состояния Будды. Утверждение героя о намерении стать Буддой несколько напоминают своего рода заклятие (сродни просьбе эпического подвижника, приносящего себя в жертву в рамках тапаса): да стану я Буддой/ да обрету я просветление, поскольку я совершил этот подвиг. Важную роль играет в этом звене сюжета понятие пуньи, благой заслуги, улучшающей в том числе посмертную долю человека. Понятие, исходно небуддийское, вписывается в буддийский контекст путем простой логической подстановки: «лучшее рождение» в буддийском контексте – не рождение благополучным, могущественным и процветающим существом (царем, божеством), а рождение таким праведником, который способен дальше стремиться к просветлению и в итоге достичь его. Слушатели восторгаются намерением героя стать Буддой и просят его о том, чтобы переродиться его учениками. В истории подвига бодхисаттвы может включаться проповедь. Причем она может произноситься до собственно подвига и после него. В первом случае герой мотивирует свои действия, возражая тем, кто пытается его удержать. Во втором – нередко бывает так, что кто-то просит совершившего подвиг бодхисаттву о наставлении, проникнувшись чувством его величия. В результате проповеди слушатели нередко отвращаются от дурных намерений или пристрастий, иногда оставляют мирскую жизнь. В «Джатаке о павлине» раскаиваются решившие совершить прелюбодеяния вита и царица после проповеди павлина-бодхисаттвы; лекарь с помощью проповеди перевоспитывает сумасшедшую женщину, добродетельный лев – плотоядного стервятника, ставший аскетом министр – своего прежнего царя. Как уже было сказано, проповедь в джатаке по своей сути может и не быть сугубо буддийской и представлять собой свод общих моральных законов. Но буддийская специфика проявляется здесь в реакции слушателей. Это может быть обращение слушавших в буддизм или, по крайней мере, раскаяние в своих действиях. Это является перекличкой со стандартным окончанием палийских джатак, когда слушатели Будды (в рамочной истории в «настоящем») после рассказанной истории обращаются в буддизм, становятся архатами и т.д. Поскольку литературная джатака не подразумевает рамки, то, собственно, эти перекликающиеся мотивы входят в основной текст, являются частью сюжета. Так, встают на праведный путь в литературных джатаках сами герои истории, а не ее слушатели. В палийском каноне истории о прошлых рождениях Будды были очень разнообразны за счет пестроты их состава и сюжетов. Совсем не везде речь в них шла о жертвенном подвиге бодхисаттвы: были и примеры дурного поведения людей или животных, которое он наблюдал в прошлых рождениях (отсюда мораль: так делать не следует), были рассказы о хитрости, и т.д. В литературной джатаке из всего этого многообразия остается (у Арья Шуры и Харибхатты) только одна схема – подвиг бодхисаттвы. В центр джатаки помещается парамита, которую эта история должна проиллюстрировать. Иллюстрируется она через подвиг. Как мы отметили выше, автор для каждой истории выбирает какое-то количество элементов из набора сюжетных звеньев. Таким образом одна, по сути, сюжетная схема на тридцать четыре истории не надоедает читателю, а воспринимается каждый раз как новая.