ИСТИНА

Некоторые аспекты изучения биологического возраста и темпов онтогенеза в популяциях человека по рентгенографическим данным Бацевич В.А., в.н.с., к.б.н., Ясина О.В. 1. Применение оссеографических данных, полученных у детского и взрослого населения, для решения антропоэкологических задач Возрастные изменения в организме человека на этапах созревания и старения присущи всем тканям и органам, в том числе и костной системе. Однако, за исключением некоторых обменных и воспалительных патологий кости, таких как остеохондропатии, остеопороз, анкилозы, остеосклероз, большинство костных патологий, и, в особенности, субпатологий, остаются за пределами пристального внимания медицины, поскольку относительно редки и мало влияют на состояние самочувствия, дееспособность и жизнеспособность их носителя по сравнению с сердечно-сосудистой, дыхательной, выделительной и др. систем. Но наличие этих признаков, или биомаркеров старения, являются важными показателями проходящих возрастных изменений в организме человека в целом и конкретно в скелетной системе. Нужно отметить, что на стадии роста и развития детей и подростков состояние костной системы исследовалось более тщательно и подробно, чем в период проявления инволютивных процессов, что связано с клинической востребованностью получаемых результатов [Castriota–Scanderbeg et al., 1998; Hackman, 2012; Mughal et al., 2014; Satoh, 2014; Tanner et al., 1975]. В то же время, в числе 180 показателей, пристально изученных геронтологами, костной системе (опорно-двигательному аппарату) отведено лишь 10, из которых 9 относятся к осевому скелету [Войтенко с соавт., 1984]. В большинстве современных работ, где рассматриваются биомаркеры, связанные с возрастными процессами в современных популяциях, признаки старения костной системы не представлены вообще [Chang et al., 2019; Crimmins et al., 2006]. Ком¬плексное возрастное обследование при наличии любого количества разнообразных программ и отдельных биомаркеров должно базироваться на методе возрас¬тного определения, при котором использование но¬минального (паспортного) возраста выполняет только функцию ориентира. При эффективных биомаркерах возрастного состояния той или иной системы организма возможны ситуации реконструкции паспортного возраста по средней норме временной шкалы для данного возрастного мар¬кера, что часто требуется при проведе¬нии различного рода экспертиз, например, при решении судебно-медицинских или археологических задач. Биомаркеры используются в исследованиях человеческих популяций для понимания физиологических процессов, изменяющихся с возрастом, болезней, возникновение которых, предположительно, связано с возрастом, и самого процесса старения и влияние на него факторов внешней и внутренней среды. В докладе обсуждаются общие и частные требования, предъявляемые ко всем маркерам биологического возраста. Предложено довольно много таких маркеров и методов определения биологического возраста. Список включает внешние признаки проявления старения (поседение, облысение), морфологические показатели, физиологические функции в покое, биохимические и клинические характеристики, психологические и нервно-психические показатели, нагрузочные тесты и определение физической работоспособности, анкеты с самооценкой состояния, всего более 100 параметров. Разными группами исследователей предложены различные наборы и сочетания тестов, но сравнительного анализа результатов, полученных в различных комбинациях биомаркеров возраста в изученных группах населения, как правило, не приводится. Остается не ясным оптимальное количество, и сочетание биомаркеров, необходимых для надежного определения БВ. Критерий, удовлетворяющий выработанным общим условиям мониторинга возрастных маркеров, и, будучи определяем индивидуально, принято называть показателем биологического возраста в отличии от календарного или паспортного возраста (Соколов, 1935; Властовский, 1976; Дильман, 1987; Павловский,1985). Биомаркеры скелетного возраста, последовательно применяемые на этапах развития и старения, полностью удовлетворяют названным выше критериям. 2. Изучение взаимосвязи между темпами онтогенеза на стадиях развития и инволюции. В изучении процессов онтогенеза в современных популяциях остается недостаточно изученным вопрос о связи темпов роста и развития на предефинитивной стадии с темпами старения в этих же популяциях [Никитюк, 1989]. Иными словами, как взаимосвязана скорость созревания детей и подростков и темпы старения на заключительных этапах онтогенеза? Имеющиеся в нашем распоряжении данные по возрастным изменениям скелета человека в разных экологических условиях позволили приобрести новую информацию для обсуждения этого вопроса. Для получения сведений по величине и направлению связей между рассматриваемыми показателями были использованы усредненные значения разниц между биологическим и паспортным возрастами в диапазоне 7–16 лет у девочек и 7– 18 лет у мальчиков в каждой популяции и достигнутый в 60 лет балл ОССЕО у взрослых. Совокупные данные по темпам онтогенеза на разных стадиях получены в 15 популяциях. На следующем этапе работы по этим данным были вычислены коэффициенты корреляции между признаками созревания и старения у каждого пола отдельно. Все полученные коэффициенты корреляции высоки (превышают 0,7 и положительны), что свидетельствует о прямой онтогенетической связи между признаками созревания и старения скелета и статистически достоверны (р<0.05). Еще один интересный вопрос был поставлен в обзорной работе Б.А. Никитюка [Никитюк, 1989], посвященной рассмотрению различных аспектов акселерации развития и для разрешения которого требовалось проведение дополнительных исследований. А вопрос был такой: на каком этапе развития задается темп онтогенеза в популяциях или он может регулироваться и изменяться на протяжении разных этапов жизненного цикла? Изученные нами материалы также позволяют приблизится к решению этой проблемы. В популяциях, которые были выделены по результатам изучения темпов созревания и старения костей скелета кисти, как адаптированные к окружающей среде (долгожительские популяции, халха-монголы, белорусы, таджики и др.), возрастные оссеографические процессы изменяются равномерно, пролонгированы и замедленны на всех этапах. Популяции со средним или умеренным темпом онтогенеза, демонстрируют ускорение развития в возрасте начала пубертатного периода (чуваши, башкиры, абхазы 2004 года обследования). В этих группах наблюдается ускорение созревания детей и подростков, у них сокращается период роста. Наблюдается относительно раннее появление первых признаков старения костей кисти (стадия А), повышенный темп накопления возрастных изменений на следующих этапах онтогенеза и др. И наконец, группы с ускоренным онтогенезом. Это популяции с нарушенной традиционной культурой, мигранты, городское население (алтайцы–теленгиты, Столыпинские переселенцы, эвенки, туркмены Чарджева). Ускорение онтогенеза происходит у них, вероятно, ранее 6–7 лет (в нашей работе нет данных по этому возрастному интервалу). Наблюдается более выраженное сокращение периода роста и развития у детей, также отмечается раннее начало и ускоренное старение костей скелета с высокими баллами ОССЕО, накапливаемых к 60 годам. Итак, проведенные исследования показали, что уровень темпов онтогенеза, как биологическое явление, формируется в процессе роста и развития в детской части популяции под воздействием социальных и экологических факторов окружающей среды и распространяется на весь постнатальный онтогенез. В зависимости от интенсивности внешних воздействий активизация роста и развития может проявляться на разных стадиях в преддефинитивный период или не обнаруживаться вовсе в стабильных адаптированных популяциях (долгожительские популяции, халха-монголы). В группах с выраженной дезадаптацией процесс ускорения развития, по всей видимости, сдвигается на более ранний детский возраст. Умеренное нарушение адаптивных процессов, как в большинстве обследованных нами популяций, приводит к ростовой активности в перипубертатном периоде.