ИСТИНА

Концептуализация дискурса начиналась с выявления порядка речей, т.е. с рассмотрения вербальных его разновидностей – во всем их разбросе между логикой и грамматикой (или наоборот). Поскольку дискурс, противопоставляемый интуиции (и/или гламуру), предполагает дискретность и последовательность шагов/операций выполнения правил, т.е. членораздельность, вербальные его формы остаются парадигмальными его примерами (включая цифровое). Однако, по аналогичным принципам упорядочиваются или могут/должны быть упорядочены в определенных обстоятельствах также вещи (помимо соответствующих им слов – по Бодрийяру в отличие от Фуко) и телесные действия (включая диспозиции социального пространства по Бурдье), – что заставляет говорить о невербальном дискурсе. Разнообразные формы его проявления рассматривались, например, еще Полани под названием «личностное знание», а затем были уточнены и объяснены, в частности, в рамках акторно-сетевой теории Латура и теории социальных эстафет М.А.Розова. Так, именно Розов показал, почему невербально передающиеся эстафеты невозможно свести к вербальным. Внедискурсивное остается большой проблемой для возможной концептуализации, поскольку любая концептуализация в силу своей собственной дискурсивности неизбежно «одискурсивливает» концептуализируемое. Отсюда возникают, например, известные проблемы – непротиворечивого мышления диалектических противоречий (и, особенно, противоречиями); потенциальная нестабильность онтологий нестабильного; элиминация «друговости» в концепциях Другого («свое другое» в отличие от «другого другого»); (не)хаотической концептуализации хаоса.