ИСТИНА

В Соединенных Штатах и в Великобритании японцев ненавидели больше немцев и до, и после Перл-Харбор. Они воспринимались как отдельная раса, даже как отдельный вид существ. В массовом сознании западных союзников среди японцев не было никого похожего на «хороших немцев». Японцев изображали исходно низшего типа, которых следовало воспринимать в терминах примитивизма, детскости, коллективной ментальной и эмоциональной недостаточности. Когда же предположительно нижестоящие японцы пронеслись по колониальной Азии как вихрь, взяв в плен несколько сотен тысяч военнослужащих союзных держав, возобладал иной стереотип: японского супермена, обладающего необъяснимой дисциплиной и боевыми искусствами. Американцы и европейцы существовали в воображении японцев военного времени как живые монстры, дьяволы и демоны; для подтверждения уместности этой метафоры достаточно было только указать на бомбардировки японских городов (или на линчевание негров в Америке). Психологические факторы соединились с беспрецедентными силами разрушения. Новая возможность быстро убивать большое количество людей сопровождалась общепринятым убеждением в том, что в ходе «тотальной войны» в современном веке было необходимо и даже нужно так поступать, не делая больше никаких различий между воюющими и невоюющими. Когда наступил мир, резкая расовая риторика начала 1940-х оказалась на удивление приспосабливаемой, стереотипы, доминировавшие в военное время на обеих сторонах, были неверными. Идиомы, которые ранее обозначали непреодолимый разрыв между собой и врагом, теперь оказались способными служить также и целям приспособления; те же самые стереотипы, что питали суперпатриотизм и крайнюю расовую ненависть, были адаптируемы для сотрудничества. Однако, то, что опасные расовые стереотипы трансформировались, не означало их исчезновения. Они оставались латентными, способными проявиться с обеих сторон во время кризиса или напряженности. В американо-японских отношениях это было особо заметно в 1980-х гг., когда возникли экономические трения. Военная и расовая ненависть не исчезают; скорее, они уходят в другое место; имеется наследие остаточного расизма. с конца 1970-х. возрождение японского «супермена» в деловом костюме. По мере того, как новый коммерческий супермен потрясает западные политические и экономические круги, старые уничижительные стереотипы возрождаются.