ИСТИНА

Южнокорейская экономическая модель предполагает высокую концентрацию хозяйственной мощи корпораций, и в этом смысле мало отличается от моделей соседних стран. У корейской формы организации крупнейших корпораций («чеболь») есть японский близнец («дзайбацу»). Также по тем или иным причинам доля крупного бизнеса остается высокой на Тайване, в материковом Китае и в Российской Федерации. При этом в отличие от указанных стран южнокорейский монополизм проходит свой особенный путь, что заметно в последнее время. Обеспечив выход страны на глобальный уровень и высокую международную конкурентоспособность доминирующие игроки и «курирующие» их покровители на госслужбе в последнее время оказываются под сильным общественным давлением внутри страны. В 2016 году страну потрясли некоторые подробности из жизни крупного бизнеса и политиков высшего эшелона. Социальный запрос ориентирован на транспарентность и подконтрольность крупных корпораций, более широкую опору на компании новой формации, не запятнавших свою репутацию. В данном докладе дана попытка определить, укрепляется ли крупный бизнес в Южной Корее или трансформируется под воздействием новой среды, как обстоит дело с честной конкуренцией южнокорейских гигантов по версии национальных властей и в глазах антимонопольных ведомств других стран, какие меры принимаются в Республике Корее на государственном уровне, чтобы улучшить восприятие сверхкрупного бизнеса. На фоне этого автор пытается разобраться, есть ли общие темы у антимонопольных ведомств Республики Корея и России и к чему может привести их сотрудничество.