|
ИСТИНА |
Войти в систему Регистрация |
ИСТИНА ИНХС РАН |
||
Жанровые реализации образа змея-любовника в фольклорной прозе восточных и южных славяндипломная работа (Магистр)
- Научный руководитель: Ковпик В.А.
- Автор: Полковникова К.О.,
- Тип: Магистр
- Организация, в которой проходила защита: МГУ имени М.В. Ломоносова
- Год защиты: 2023
- Аннотация: В работе проанализирован образ летающего, «огненного» змея в восточнославянской и южнославянской традициях, и установилено, что в славянской культуре змей, ― как сверхъестественное существо, принадлежащее области народной демонологии, и как сказочный, драконоподобный персонаж ― сохраняет свою исконную двойственность. Так, в южнославянском фольклоре мы сталкиваемся с двумя функционально разными типами змея: в первом случае это мужской демон, дух-покровитель, имеющий определённое сходство с «домашней змеёй» ― хранительницей дома, поскольку он тоже привязан к конкретному локусу, который обязан защищать; а во втором ― опасные змеицы, враждебные человеку, с которыми змей вступает в битву. Подобные примеры говорят о том, что в образе летающего змея-защитника могли сохраняться черты благого змеиного божества, представления о котором были вытеснены в связи с развитием образа тёмного, хтонического змея, являющегося воплощением нижнего мира и противопоставленного Громовнику, т. е. в данном случае борьба змея-покровителя и змеиц-вредительниц отсылает нас к архаическим мифам, где змей был одновременно и благодетелен, и опасен. Между тем женский змеиный образ, сохраняющийся в изображённых на амулетах-змеевиках «змеевидных композициях», постепенно размывается ― и от богини со змеями, покровительствующей женщинам и помогающей им в родах, он переходит к злокозненной демонице, насылающей болезни ― именно от неё и должен был защитить змеевик. Как бы то ни было, но и для образа летающего змея у южных славян характерны сюжеты о любовных связях с женщинами, что лишь подтверждает его гипертрофированное эротическое начало, свойственное змеиному божеству плодородия. Однако более поздние верования, в т. ч. христианские, накладывают свой отпечаток: в некоторых областях положительное отношение к связям со змеем и рождению от него детей сохраняется, но в основном любовь змея понимается как нежелательная, вынужденная плата за его покровительство. В связи с этим развивается комплекс охранительных действий, призванный защитить женщин от опасной любви змея ― всё это находит отражение в таких народных обрядах как лазарование, кумление, буенец. В восточнославянской традиции образ змея также претерпевает трансформацию: он утрачивает все положительные черты ― его связь с атмосферными явлениями, как у южнославянского летающего змея, уже не отмечается: она остаётся лишь в качестве отождествления змея с молнией и «падучей звездой», ― и становится злым духом, вступающим в любовные отношения с женщинами и губящим их. Подобный аспект роднит огненного змея с прочими персонажами, связанными с культом мёртвых и, в частности, с «заложным покойником». Также змей-любовник нередко имеет связь с духом-обогатителем, предстающим в облике змея, а потому их образы могут испытывать влияние друг друга и обладать схожими признаками и функциями. При обращении к сказочному материалу оказывается, что змей-соблазнитель, встречающийся в сказочных сюжетах СУС 315 «Звериное молоко», и в самом деле типологически сближается с мифологическим змеем в аспекте любовных отношений с женщиной: он также посещает её в отсутствие главного героя, оборачивается красивым юношей, искушает и т. д. Однако вместе с тем установлено, что в сказках этого типа на первый план выходит не змей, а героиня-предательница, так или иначе отождествляемая с ним, что позволяет говорить о «женском воплощении змея» в образах некоторых сказочных и былинных женских персонажах, предающих героя, предпочитая ему змея-любовника, и вредящих ему ― в числе прочих мы назвали как героиню сюжетов СУС 315 «Звериное молоко» и СУС 318 «Неверная жена», так и былинных чародеек, обладающих выраженной змеиной природой ― ведьму Маринку и Авдотью Лебедь Белую. Таким образом, представления о змее-любовнике являются общеславянскими, однако имеют территориальные отличия и по-разному реализуются в южнославянской и восточнославянской традициях. Если в первом случае мы имеем дело с реликтами веры в благое змеиное божество, брак с которым одновременно является и привилегией, и жертвой, то во втором случае на образ огненного змея, и без того обладающий редуцированными функциями, накладываются позднейшие христианские верования, причисляя его к разряду враждебной человеку нечистой силы. Результатом этого становится исключительно негативное отношение к любовным связям со змеем, которые понимаются как акт вампиризма. Между тем образ змея-соблазнителя в сказочной традиции, который мог, предположительно, сформироваться под влиянием образа мифологического змея, выражен менее явно, однако в большей степени раскрывается рядом с женскими персонажами, идейно схожими с ним и являющимися его отражением и двойником.
- Добавил в систему: Ковпик Василий Александрович